things aren't what they seem.

Моя страна – «Хромая лошадь»,
Худая нищая тоска,
Несёт покорно круп свой тощий,
И счастлива: жива пока…

Ей каждый новый кнут умело
Терзает впалые бока,
Ей взгляд возницы осовелый
Привычно мил: жива пока…

В ней нет холёности английской,
Ей всё равно куда переть,
Ей – что лафет артиллерийский
Тащить, что золото карет.

Ловя ушами денег шорох
В проворных кучерских руках,
Она бредёт покорно в шорах,
Неровен шаг… Жива пока…

Ей любо слышать окрик русский
И злобный хохот пьяных рыл.
Верней утёсовской Маруськи.
Святей, чем божий шестикрыл.

Вот «от Сокольников до Парка»
Её сменившее метро
Вонзилось сталинским подарком
В Москвы голодное нутро.

Там, сверху, есть Лубянки площадь,
Там меч щитом прикрыл себя,
А тут, внизу, Хромая Лошадь
Стоит, над мёртвыми скорбя.

Куски болтов и арматуры,
Из ран – подземный ворон пьёт…
Чуть замутился взгляд понурый,
Но – ничего, она живёт!

Не знает, сзади воз иль дроги,
Но знает: снова ждёт езда.
Есть две беды при ней – дороги
И дураки при ней всегда.

Те и другие жизнью биты…
Страна, под поводом тугим,
Перекрестив себя копытом,
Одних волочит по другим.

Потом в ночи вздыхает тихо,
Репья сухой пучок сосёт
И верит: есть пожарный выход,
Который всех всегда спасёт.

Вновь Красная застынет площадь,
Вновь будет маршал на коне,
И в этот миг Хромая Лошадь
К кремлёвской подойдёт стене.

Припомнит всё, что с нею было:
Златых копыт былую прыть
И тихо в братскую могилу
Попросит вдруг себя зарыть.

Возница со слезою скажет:
– За это следует налить!
И Лошадь бедную прикажет
Из милосердья пристрелить.

И, взгляды отведя косые,
Те, чьи забудут имена,
Напишут: «Здесь лежит Россия,
Хромая, мёртвая страна».

А чтобы как-то подытожить,
Поставить памятник должны:
Из золота «Хромая Лошадь»,
Но ноги все одной длины.

Чтоб – даже память – безвопросна,
Ведь мы же в мировой судьбе!
«Хромая лошадь» – богоносна,
И Бог прибрал её себе.

Пускай живёт в Раю игриво,
Пусть наконец найдёт покой.
Пусть русский Бог ей чешет гриву
Своею доброю рукой.

(c) Андрей Орлов

кажется, в мою жизнь готовы ворваться мексиканские страсти. весна, ага.
мне скучно, когда всё просто.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

мне похудеть так просто. надо только сказать себе - ты есть не хочешь, только лишь.
я не хочу есть уже практически третий-четвёртый день.

я весь прошлый год старательно забывала тебя под дымчатым испанским солнцем, я забывала тебя в туманном стокгольме, в раскалённом париже, суетливом питере, дождливой италии. я даже почти преуспела. я скучаю только по той захлёбываюшей любви, от которой умираешь каждое утро, и каждый вечер открываешь в себе силы гореть дальше.
и теперь когда он меня убеждает, что лучше на доверии, на дружбе, на честности, без перепадов, я почти готова сказать - yes, please, заверните, мы этого ещё не пробовали, it could be wrong, but it should've been right.
только немного привкус разочарования.
может, ещё пройдёт.

да, да, да, я поддалась на пропаганду, и сегодня купила себе первый в жизни спортивный костюм и кроссовочки для бега))

вся трагедия жизни в том, что в ней нет кнопочки delete.

голос всё нежнее и нежнее.
а я в толпе до сих пор ищу глазами другого.
чем больше опыта, тем сложнее строить заново.

все далеко. ты далеко.
и, вполне возможно, к тому времени, как мы окажемся в зоне действия сети, мы снова станем почти_чужими_людьми.
мне плевать. слышишь? сегодня мне всё равно.
иногда всё-таки получается убежать на время от всех своих проблем.
расстояние спасает. расставляет все точки. убивает медленно.
город засыпает снегом и я давлюсь тишиной.