в детстве я была нежной девочкой, позволяющей другим детям отнимать игрушки во дворе. позднее мало что изменилось. я не знала мата до пятнадцати лет, не встречалась с мальчиками до 16, впервые попробовала куpить в 18. я всегда считала, что это неправильно. и старательно, день за днём воспитывала в себе жестокость. агрессию. способность не считаться с чужим мнением и делать, что вздумается. вообщем, всё что принято называть свободой.
и как всегда это случается с хорошими девочками, бросалась в крайности. мне всё казалось, что чем дальше, тем я настоящее.
только вот один раз всё попробовав, вернуться назад уже не получится.
я могу красится в красный, чёрный, фиолетовый, мне это даже идёт, но это не моё.
ни наркотики, ни недельные запои, ни эти непостоянные, неопределёные свободные отношения, которые мне одно время так нравились.
я иногда чувтствую как проступает во мне заглушеная нежность, хрупкость, чувствительность,
то что-то искреннее, полудетсткое, полуженское, и кажется что полжизни я уже прожила неправильно.
и как всегда это случается с хорошими девочками, бросалась в крайности. мне всё казалось, что чем дальше, тем я настоящее.
только вот один раз всё попробовав, вернуться назад уже не получится.
я могу красится в красный, чёрный, фиолетовый, мне это даже идёт, но это не моё.
ни наркотики, ни недельные запои, ни эти непостоянные, неопределёные свободные отношения, которые мне одно время так нравились.
я иногда чувтствую как проступает во мне заглушеная нежность, хрупкость, чувствительность,
то что-то искреннее, полудетсткое, полуженское, и кажется что полжизни я уже прожила неправильно.